– К ней ты и бегал по ночам, – рассказ не удивил Мирая, в этом мире сложно чему-то удивляться.
– Да, – грусть скользнула в голосе побратима, – она сдала после родов, и отец охладел к ней. Я единственное, что ее держит при жизни. Когда сбежал из клана не думал об этом, малый был. А потом понял, надо заботиться о ней.
– Это правильно, – уверенный кивок подтвердил мнение брата, – это твоя обязанность, как сына.
Ночь вновь наполнилась тишиной. Мирай вдохнул чистый воздух верхнего города и, по-прежнему не смотря на брата, продолжил:
– Ты знаешь, – широкая улыбка озарила смуглое лицо, – я рад, что ты покинул клан. Иначе у меня не было бы такого друга, – Мирай поднялся и подтолкнул побратима, – все я спать. Через два часа разбудишь, я перейму дежурство, – такой порядок был заведен давно. Праведник обожал ранние часы, а воин наоборот засиживался допоздна.
– Слушай, а почему ты так и не спросил имени девчонки, – Игнар спрыгнул с парапета первым и устремил взгляд в сторону дома Фло.
– Не хотел… привязываться, – кривая усмешка легла на губы праведника. Игнар в ответ рассмеялся, он правильно понял ударение на слове в прошлом времени.
– Не вышло…
– Не вышло, – Мирай вздохнул, но в голосе не было грусти, в груди зрело незнакомое чувство, радость от того, что есть о ком позаботиться, – будем считать, что Господь послал мне младшую сестру.
– И не только…, – побратим мечтательно закатил глаза, – ох, и горячая штучка старшенькая, -к Фло у Игнара просыпались отнюдь не братские чувства.
– Не строй иллюзий, брат, – лениво пробормотал Мирай. Вытянувшись на полу, он пристроил рюкзак под голову и уже сонно добавил, – не пропусти, ради кого она нас отшила, да еще на целую неделю.
– Не пропущу… не сомневайся, – хищная улыбка дополнила ответ побратима, но праведник уже крепко спал.
Глава 6. Поединок
Пробуждение встретило Мирая легкой прохладой. Игнар неподвижным изваянием застыл на парапете. Взгляд расслаблено скользит по округе, слух ловит каждый шорох. Мирай потянулся и бесшумно поднялся на ноги. Широкая улыбка на лице побратима показала, что пробуждение друга не прошло незамеченным.
– Все тихо, – не поворачиваясь доложил Игнар, – никто примечательный не появлялся.
– Ещё не утро, – усмехнулся праведник. Отойдя на несколько шагов, он умыл лицо и сделал пару глотков чистой воды. Замлевшее тело требовало движения. Размяв суставы, Мирай потянулся и начал отжиматься. Когда мышцы нервным напряжением дали о себе знать он перевернулся на спину и расслабленно выдохнул.
– Иди отдыхай, – праведник махнул головой другу, – разбужу через три часа, если раньше ничего не произойдёт. Как только солнце встанет можно будет покинуть город.
Игнар кивнул в ответ и блаженно растянулся на полу. Засунув рюкзак под голову, воин тут же погрузился в сон. Мирай забрался на парапет и просканировал местность. Кругом застыла тишина. Прочные стены дома надёжно хранили свои секреты, но до слуха Мирая то и дело доносились отрывки музыки и смеха. И никакого лишнего движения вокруг, гости Фло покинут ее уютные стены лишь с восходом солнца.
Мирай скрестил ноги и занял место друга на парапете крыши. Мысли о книге жгли разум, но первые часы после пробуждения он привык проводить в медитации. Частично погрузившись в себя, он сосредоточился на мыслях о Боге и своей связи с ним. Пропустить что-то важное он не боялся. Рефлексы тела были отточены и, если слух или взгляд уловят что-то стоящее, ум сразу же выйдет из транса. Поджарая фигура с прямой спиной застыла в тени, медленно потекли минуты, тишина вокруг становилось все гуще, под утро уставший город наконец-то затихал.
Снизу по улице послышался грубый смех и шарканье по мостовой. Группа недогулявших на маскараде спешила утолить свой голод в обществе сговорчивых девушек Фло. Ничего примечательного они из себя не представляли, и Мирай не придал бы им значения, если бы не отделившаяся от группы тень. Достаточно крепкая фигура, не доходя до главного входа, шагнула в тень здания, на котором пристроились ребята, да так и застыла там. Кто это мог быть. Телохранитель высшей тусовки… это вряд ли. Он бы зашел вместе с ними. Скорей всего незнакомцу надо было подобраться к борделю незамеченным. А сделать это в компании пьяных гуляк было проще всего. До слуха донеслась трель звонка, минута и основная группа скрылась за широкой дверью. Тень так и застыла, не подавая больше признаков жизни.
Надежды уделить внимание книге растаяли. Прозевать намерения тени Мирай не хотел и потому сосредоточился на вахте. Постепенно небо над куполом города начало светлеть и приобрело лёгкий багровый окрас. Звезды потухли. Праведник распрямил ноги и слегка пошевелив ими придал им обычную чувствительность. Неслышно спустившись, Мирай присел на корточки и дотронулся до плеча побратима. Игнар распахнул глаза и уперся взглядом в палец прижатый к губам. Воин подобрался, протер лицо и вопросительно глянул на брата. Тот указал ему на место, где в тени застыла неизвестная фигура. Побратим кивнул и глянул на посветлевший купол. С рассветом приёмные часы борделя заканчивались. Сейчас народ начнет расходится.
Так и произошло. Двери распахнулись, в этот раз на выход. Помещение покидали группами и по одиночке, некоторые прикрывали лица капюшонами. Кто-то был в сопровождении телохранителей. Но никто пока не заинтересовал ни ребят, ни прячущуюся тень. Наконец переулок опустел. Но Мирай продолжал ждать. Ожидание себя оправдало. На улице показалась необычная группа. Крупные и рослые как на подбор, парни были одеты в тяжелую, непривычную для города броню. Местные стражи имели более легкое оснащение. Праведник почувствовал, как тело друга напряглось… и было от чего. В облачении парней нетрудно было узнать признаки наемников. Далеко не простых наемников. Можно было бы даже сказать конкурентов, если бы сферы их деятельности не лежали так далеко. «Бункер былой славы». Так называли свою обитель потомки людей, переживших под землей одну из многочисленных катастроф. Выйдя наружу, они обосновались рядом с убежищем, построив довольно защищенный форд. Первооснователями были военные и это отразилось на устройстве общины. В стенах форта взращивали сильных солдат. Но с воинами монастыря они редко пересекались. Не только по причине удаленности, но и направленности воинского искусства. Наемники «былой славы» были тяжелой и прямолинейной силой. Ученики монастыря могли сражаться не только в открытом бою, их тщательно обучали выживать в одиночку, а также совершать теневые вылазки. Обычно такие задания не афишировали.
Присутствие в городе наемников «былой славы» могло иметь несколько причин. Но самая очевидная лежала на поверхности, точнее ходила, топча горячие пески вокруг стен города. Падальщики. Они обнаглели в последнее время. Отряды мародеров все ближе подходили к Стретлингу. Конечно стены продержаться долго, но такое соседство город терпеть не собирался. Отсюда и наемники. И задержатся они здесь на неделю. Не для кого другого из своих клиентов Фло не стала бы делать исключения. Вот только обернётся ли это проблемами для монастыря?
Как оказалось, вполне. Из тени здания выступила та самая фигура, что стояла так долго без движения. В утреннем свете мелькнула заклепками знакомая волчья голова. Как сюда пропустили жителя окраин было не трудно догадаться. Высшие хоть и отличались чистотой крови, но никак не помыслов. Всем нужны были контрабандные поставки, а то что банды окраин промышляли нелегальной торговлей людьми, уже давно никого не удивляло.
Бандит был коренастым, но не отличался высоким ростом, как и все, чья кровь была сильно разбавлена мутациями. На фоне высоких, закованных в броню фигур бойцов это было видно отчетливо. Но крепыш ничуть не стушевался.
– Мое почтение, братва, – хриплый низкий голос старался звучать как можно незаметнее, но утренняя тишина и острый слух побратимов не дали ему шансов, – есть одно дельце, не обижу.
Мирай оценил профессиональную выучку воинов. Несколько солдат развернулись к тени еще до того, как тот раскрыл рот. Остальные тут же осмотрели пространство вокруг. Их лица неприятно скривились, стоило словам коснуться слуха. Среди наемников одного клана, было принято называть друг друга братьями. Городской сленг неприятно резанул по сознанию. Но Фло не зря берет за свои услуги немалые деньги. Благодушие не смогло выветриться под таким неказистым напором.
